«люди теряли разум от голода»: блокадники вспоминают, как ленинград дожил до освобождения

Каннибализм

Уже после войны получили распространение жуткие истории о бандах каннибалов, которые похищали детей, чтобы их съесть, о целых «братствах» людоедов, которые собирались на свои страшные пиршества, где подавали колбасу, холодец и просто вареное мясо странного белого цвета. Говорили, что в дни блокады ленинградцы даже умели отличать людоедов по их «неблокадному» румянцу. Безусловно, каннибализм – это страшная правда блокады. Однако, к счастью, он не получил такого распространения, которого можно было бы ожидать от города, переживающего страшные муки голода. Труды историков блокады показывают, что пик людоедства пришелся на самый страшный период блокады – зиму и весну 1942 года. Вот статистика того времени: за употребление человеческого мяса в декабре 1941 года арестовали 43 человека, в январе 1942 – 366 человек, в феврале – 612, в марте—399, в апреле – 300, в мае – 326, в июне – 56. Затем число таких преступлений идет на убыль, и с июля по декабрь 1942 года было взято с поличным 30 каннибалов. Подавляющее большинство этих людей – трупоеды, а не те, кто убивал с целью поедания человеческого мяса. Но, разумеется, и каннибалы-убийцы в Ленинграде в дни блокады тоже были. Особенной опасности подвергались дети, поэтому взрослые старались ни в коем случае не оставлять маленьких детей без присмотра.

«Последними умирали дети»

— Как скоро в городе не осталось животных?

— У нас кошка была, которую вся коммунальная квартира очень любила, но она не могла есть тот хлеб, который мы ели. Ведь он был не всамделишный, намешано туда было что-то еще. Так что она умерла первой. А дальше начали увеличивать нормы хлеба немножко. Иждивенцам давали 125 г — это то, что мы получали. Но всё равно народ от голода умирал. Тут и желудочные болезни начались, и цинга — всё это было.

— Кого в первую очередь выкашивал голод?

— Я понял во время голодовки вот что: самые невыносливые — мужчины, они умирали в первую очередь. Конечно, пожилые люди тоже, но даже из среднего возраста, молодежи первыми умирали мужчины. Когда кончилась блокада, в Ленинграде мужчин почти не было. И даже после войны, как мне вспоминается, я в Ленинград вернулся потом, мужчину, которому было 42–43 года, за глаза называли стариком. Последними умирали дети, потому что матери старались всё, что у них было, отдать им.

— Когда я читаю рассказы блокадников, натыкаюсь на способы уверить себя, что ты не голодный, отвлечься от этого. Был у вас такой способ?

— Все-таки не думать, к сожалению, сколько ни отвлекайся, было невозможно. Когда вокруг тебя все умирают и ты в таком состоянии, что думаешь: может быть, ночью или утром умрешь. Отвлечься от этой мысли почти невозможно. Люди писали такое, но на самом деле особенно этого не было.

«Девочки обходили дома: искали, где остались живые»

Было, конечно, очень голодно. Но в детском саду нас кормили. Может, кто-то помнит еще, был такой суп – хряпа. Это щи из какой-то травы, зеленые и горьковатые – отвратная совершенно еда! Но нас заставляли ее съесть, потому что все-таки какие-то витамины. Каждый день нам давали настой хвои – это тоже были витамины. Чтобы этот настой сделать, женщины собирали хвою, ветки. Понимаете, вот в чем героизм города! Защитники – само собой, они герои, но я говорю и о простых жителях.

Девочки, которые ходили по домам – их самих ветром качало. Лифтов не было, они ходили пешком, подъезд за подъездом, этаж за этажом: обходили все квартиры – искали, где остались живые. Бывало так, что все взрослые умерли, остался маленький ребенок. Если бы они не пришли, ребенок бы тоже умер.

Я тоже чудом выжила. Как потом оказалось, у меня была очень тяжелая пневмония – поднялась высокая температура. И меня завхоз нашего детского садика взгромоздила к себе на спину и отнесла в больницу. Это не входило в ее обязанности, и я не знаю, откуда у нее силы взялись! Три месяца меня в больнице выхаживали. Там было больше раненых, чем детей. В больнице с нами, школьниками, занимались учителя, там была библиотека, был хор.

Я была сирота – у меня вообще никого не было, и одна медсестра на день рождения мне принесла в подарок куклу. Причем, не какую-то поношенную, а совершенно новую куклу – видимо, она ее купила специально для меня. Вот такие были люди…

Поэтому, несмотря на голод, на потери и на то, что было жутко страшно, когда бомбили, у меня есть и хорошие, светлые воспоминания. Мне всю жизнь везло на хороших людей. И потом, знаете, что я вам еще скажу: никто не думал о том, что мы не победим. По крайней мере, дети.

«Люди теряли разум от голода»

Конечно, голод – это страшное дело. В детских садах и детдомах хоть как-то кормили, а дети, которые жили дома, с семьями, часто просто умирали.

Ели все, что было: делали лепешки из лебеды и подорожника. В хлебе, который нам давали в пайках, по 125 граммов, была даже целлюлоза и всякая другая гадость.

Люди ели людей – и такое было. Мама мне говорила: вечером лучше не выходить. А детей вообще нельзя было отпускать. 665 человек расстреляли за каннибализм – эта информация есть и в документах. Убивали, варили и ели. Один из наших блокадников рассказывал историю про чьего-то родственника. Его дети умирали с голоду, и вот он убил кого-то, сварил и принес им. Потом он на этой почве просто свихнулся, пошел и сдался.

Люди теряли разум от голода и дистрофии. Ничего не было в голове, кроме того, чтобы что-то съесть, а есть было нечего. В 1942 году хоронили тысячу человек в день. Тысячу – в день! Можете себе представить, сколько людей погибло… Как пишут в разных источниках, до блокады в Ленинграде было 3 миллиона 200 тысяч человек, а когда блокада кончилась – 700 тысяч…

Военные действия в 1942-1943 г.

В апреле 1942 года немецкое командование приступило к реализации операции «Айсштосс», задачей которой было уничтожение кораблей Балтийского флота, стоящих в акватории Невы. Силами Советских войск операция была полностью сорвана. После неудачи немецкое командование решило усилить обстрелы городских районов и одновременно активизировать свои действия на Ленинградском фронте. К месту боев были подтянуты тяжелые орудия, способные бить на расстоянии свыше 20 км, и дополнительные артиллерийские батареи. Врагами была составлена подробная карта города и намечены цели для первоочередных ударов.

Обессилевшие, но не сломленные жители блокадного Ленинграда не сдавались. За короткое время город на Неве был превращен в мощный укрепрайон с организованными по всем правилам узлами обороны. Благодаря вырытым траншеям и окопам у советского командования появилась возможность скрытой переброски войск и подтягивания резервов. Количество потерь ранеными и убитыми резко сократилось. Грамотная контрбатарейная борьба привела к сокращению обстрелов городских районов: количество снарядов, упавших в 1943 году на улицы Ленинграда, по сравнению с 1942 годом сократилось в 7 раз.

Прорыв блокады

12.01.1943 года советские войска начали артподготовку, после которой перешли в наступление. В результате кровопролитных боев войскам Ленинградского и Волховского фронтов удалось соединиться в районе Рабочих поселков №1 и №5. 18 января был освобожден Шлиссельбург, благодаря чему открылся доступ к южному побережью Ладожского озера. Через пробитый коридор шириной до 11 км была восстановлена сухопутная связь Ленинграда с Большой землей. К моменту прорыва блокады численность населения в городе составляла 820 тыс. человек. 

Полное освобождение Ленинграда от фашистской блокады произошло лишь в январе 1944 года в результате Ленинградско-Новгородской наступательной операции. В честь одержанной победы 27 января в Ленинграде был дан праздничный салют из 24 залпов. 

10.04.2019 08:50

Комментариев пока нет

Пожалуйста, авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий.

Я согласен(на) на обработку моих персональных данных. Подробнее

Изменение тактики боевых действий осенью 1941 года

В начале октября немецкие войска прекратили попытки наступления. Закрепившись по периметру Ленинграда (с некоторыми пригородами) фашисты изнуряли город постоянными бомбежками с воздуха и артиллеристскими обстрелами. Самыми тяжелыми были первые дни ноября, когда за одну ночь на жилые кварталы сбрасывались несколько тысяч зажигательных бомб. В зоне особого внимания неприятеля находились продовольственные склады и промышленные предприятия.

Огнем были уничтожены десятки тонн продуктовых запасов – сахара, муки, круп. По свидетельству очевидцев, во время голода люди ели сладкую землю, в которую впитался расплавившийся в огне сахар. Вопреки расхожему мнению, уничтожение складов – далеко не основная причина последующего голода: даже при максимальной загруженности склада этих запасов в лучшем случае хватило бы максимум на неделю.

Из уничтожения крупнейших продуктовых складов городские власти извлекли серьезный урок: продовольствие стали хранить небольшими партиями. Собственно, вопрос хранения остро и не стоял, поскольку город снабжался практически с колес.

Масштаб катастрофы с продовольственным обеспечением в полной мере прояснился 12 сентября, после обработки сведений о всех имеющихся в городе запасах. Введенные до этого продуктовые карточки отоваривались в объеме, достаточном для поддержания нормальной жизнедеятельности. 15 сентября власти были вынуждены пойти на сокращение норм выдачи продуктов, полностью запретив при этом свободную продажу продовольственного сырья. Под запрет попала и коммерческая торговля по рыночным ценам, но по свидетельству очевидцев процветал «черный рынок», где в самые тяжелые дни голодающие отдавали за стакан муки горсть фамильных драгоценностей.

Явную нехватку продовольствия ленинградцы ощутили в октябре 1941, а уже в ноябре город накрыл настоящий голод. Количество смертей от истощения росло в геометрической прогрессии; на службе и на работе люди теряли последние силы. Голодные обмороки стали нормой жизни. Накануне 1942 года были отмечены первые случаи каннибализма. Поставки продовольствия практически прекратились: по воздуху невозможно было обеспечить необходимый объем, а на Ладоге ледяной покров пока не установился. По данным статистики, в период с октября по декабрь 1941 года основной причиной смерти было не истощение (несмотря на предельно низкую норму выдачи хлеба), а ранения в результате бомбардировок и артобстрела противника.

Даже в таких нечеловеческих условиях город продолжал жить, при этом функционировали не только промышленные предприятия, но и госучреждения

Особое внимание уделялось статистическим данным, на основе которых рассчитывалось количество необходимого продовольствия, а также нормы по обеспечению продуктовых карточек

По состоянию на январь 1942 года в Ленинграде жили около 2 млн 900 тыс. человек. Тяжелым демографическим фактором являлся высокий процент нетрудоспособного населения – детей и лиц пожилого возраста, по каким-либо причинам, не эвакуированным в период первой волны. Даже в самые сложные блокадные дни в Ленинграде не прекращалась деятельность санитарной службы и скорой медицинской помощи. Впоследствии, деятельность учреждений здравоохранения, в условиях военного положения, была признана лучшей в мире

«Она каждый день рано-рано вставала и ходила вокруг дома с иконой»

Из воспоминаний Тамары Романовны Карповой: «Когда мужчины ушли на войну, мы остались живы только благодаря нашей крестной. Мама потом говорила: «Если бы не Клавдия, я бы закрыла глаза и уши и убежала, только чтобы вас не слышать из-за того, что вы все время плакали от голода». Мы с Юрой были терпеливые, а Люба постоянно кричала: «Дай-дай-дай-дай!». Я до сих пор помню, как ползала по грязному полу и собирала грязь, думая, что это хлеб.

Голод приводил многих людей к безумию. После одного из случаев, когда у соседей умер мужчина, его вынесли в общий коридор, и потом он пропал, мама перестала оставлять нас одних. Оказалось, что эти самые соседи начали его есть. Началось людоедство, и одна женщина даже рассказала маме, что нас, детей, тоже хотели украсть и съесть.

Помню, как над городом висели большие серые аэростаты, хорошо помню развалины, железные ежи и прожекторы. Однажды мама рассказывала, как в Ленинграде встретила двоих немцев, они шли за нами и разговаривали по-немецки. Ей пришлось подхватить нас и как можно скорее убежать, чтобы не быть убитыми.

Рядом с нашим домом стояла дальнобойная пушка, которая сбивала самолеты, поэтому всегда было шумно. Как только самолет приближался, мы прятались в угол, чтобы нас не достало осколками. Стекла выбило после первой бомбежки, вместо них была фанера. Мама вспоминала позже, что наш дом не разбомбили потому, что за нас постоянно молилась одна жительница. «Была женщина-молдаванка, она каждый день рано-рано вставала и ходила вокруг дома с иконой, все молилась, молилась. Наверное, только ее молитва и уберегла наш дом», – рассказывала мама».

Авторы Гайдпарка

• Goshaperfect

  Запад теряет союзников – Франция может встать на сторону России

  Читать полностью

• Барон Мюнхгаузен

  Туман времени

  Читать полностью

• Сергей Копылов Викторович

  Оппозиция и гибридная война

  Читать полностью

• bambambigelow

  Лондон неожиданно встал на сторону «Северного потока – 2»

  Читать полностью

• VOLF

  В Перми похоронили главу регионального СК, который покончил с собой

  Читать полностью

• Петр Новыш

  Так в Ленинграде милые проказницы надули мужичка. И это была вовсе не диктатура пролетариата

  Читать полностью

• Владимир Фёдоров

  Я бы тоже пошёл с ним в разведку

  Читать полностью

• Василий Иванов

  Верите ли Вы, что партия «Новые люди» преодолела 5% барьер на выборах в Госдуму РФ?

  Читать полностью

• Александр Рохмистров

  Пилотируемый полет к Луне — 1,7 млрд руб., а «суверенный Рунет» — 31 млрд. Почувствуйте разницу!

  Читать полностью

• Петр Новыш

  Должен ли быть инженер изобретателем? Мои свидетельства и мнение

  Читать полностью

• Василий Иванов

  Как Вы считаете, рассыплется ли Россия, как карточный домик в обозримом будущем?

  Читать полностью

• Настя Иванова

  США – главный организатор и спонсор мирового терроризма

  Читать полностью

«Немецкий летчик летел так низко, я видела его лицо, думаю, лишь бы по пяткам не стрелял»

«От голода в блокаду умер мой отец, Василий Степанович, ему было 49 лет, и братишка Женя, ему было 14. Я сама везла их на саночках в братскую могилу», – рассказывала Антонина Васильевна Смирнова (Куделина). Ее не стало в марте 2015 года. Воспоминаниями Антонины Васильевны с «МИР 24» поделилась ее дочь – Назаренко Галина Евгеньевна.

Фото из личного архива

Когда началась война, Антонине Васильевне было 19.

Лето 1941 года. Германия уже второй год ведет войну. Используя тактику блицкрига, молниеносной войны, войсками вермахта была оккупирована практически вся Европа. Следующей их целью был Советский Союз. Чуть больше 70 дней потребовалось германской армии, чтобы пройти Прибалтику и приблизиться ко второму по значимости городу России – Ленинграду. Гитлер был уверен, что такой огромный город не выдержит осады.

8 сентября 1941 года, когда немецкие войска захватили город Шлиссельбург и взяли под контроль исток Невы, тем самым окончательно блокировав Ленинград с суши, связь города с большой землей прервалась. Гитлер планировал не просто захватить город, но и стереть с лица земли все его население.

Фото из личного архива

Началась блокада Ленинграда, которая продолжалась 872 дня. Эта осада стала одной из самых страшных и смертоносных в истории человечества. Каждый день на город сыпались бомбы и снаряды, а продовольствия не хватало. Но самой тяжелой была зима 1941-1942 годов. Суточную норму хлеба сократили до 125 граммов на человека.

«А в деревне Чистополь в Башкирии у моей мамы, Матвиенко Наталии Петровны, жила эвакуированная из блокадного Ленинграда тетя Люба с ребенком. Когда блокаду прорвали, тетя Люба уехала в Ленинград. Потом мои родители с тетей Любой долго поддерживали связь, они много раз ездили в Ленинград. Все наши дети и внуки помнят родных, которые воевали, защищали страну и одержали Победу над врагом. Когда мой сын с детьми сфотографировался на День Победы у памятника «Полуторка ЗИС – 5» в Симферополе, я написал ему: «На этой машине твой дед привез Победу!» – вспоминает Петр Васильевич Матвиенко.

Фото из личного архива

«665 человек расстреляли за каннибализм»

Из воспоминаний Людмилы Ивановны Птах: «Ели все, что было: делали лепешки из лебеды и подорожника. В хлебе, который нам давали в пайках, по 125 граммов, была даже целлюлоза и всякая другая гадость. Люди ели людей – и такое было. Мама мне говорила: вечером лучше не выходить. А детей вообще нельзя было отпускать. 665 человек расстреляли за каннибализм – эта информация есть и в документах. Убивали, варили и ели. Один из наших блокадников рассказывал историю про чьего-то родственника. Его дети умирали с голоду, и вот он убил кого-то, сварил и принес им. Потом он на этой почве просто свихнулся, пошел и сдался.

Люди теряли разум от голода и дистрофии. Ничего не было в голове, кроме того, чтобы что-то съесть, а есть было нечего. В 1942 году хоронили тысячу человек в день. Тысячу – в день! Можете себе представить, сколько людей погибло… Как пишут в разных источниках, до блокады в Ленинграде было 3 миллиона 200 тысяч человек, а когда блокада кончилась – 700 тысяч…

Но я хочу сказать, что люди были сплочены и в большинстве своем тогда были добрее друг к другу, заботились друг о друге, старались беречь детей. А в послевоенное время я не помню даже скандалов, хотя мы жили в коммуналке. Никто не ссорился, на праздники мы собирались все вместе, дети дружили друг с другом».

Фото: ТАСС. Доставка грузов в осажденный Ленинград по льду Ладожского озера во время Великой Отечественной войны. 25 января 1943 года

Как местные жители определяли людоеда или каннибала?

Однако некоторые, вероятно, лишившиеся рассудка люди, употребляли в пищу человеческое мясо вполне осознанно. Более того, некоторые не меняли своих привычек и после снятия блокады. Впрочем, что говорить об этом, если и сейчас, во времена продуктового изобилия, встречаются порой случаи каннибализма.

Согласно показаниям очевидцев и современников блокадных людоедов, эти люди, называть которых так вовсе нет желания, обладали чертами и признаками, которые явно выделяли их в серой массе едва живых от голода блокадников:

• Пар, идущий от тела. Блокадные времена были усугублены аномальными холодами, порой столбик термометра опускался значительно ниже отметки – 40 градусов, что в разы увеличило количество жертв. В холода от тела человека, изнурённого невыносимым голодом, практически не шёл пар, дыхание было едва заметным, движения – замедленными и осторожными. Всё делалось для того, чтобы сохранить драгоценное тепло, а с ним – и жизнь. От тела же каннибала шёл густой и плотный пар, который говорил о сытости, здоровье, полнокровии. Разумеется, движения людоедов были быстры и резки, ведь они не были изнурены отсутствием пищи.
• Полнота. Людоеды были если не полными, то довольно упитанными. Вероятно, некоторые из них всё же успели ощутить муки голода и поэтому наедались впрок, что отражалось на внешности. Стоит ли говорить о телосложении рядовых ленинградцев? Изнурённые, с одутловатыми лицами, отёкшими руками и ногами, больше похожие на призраков, нежели на живых людей – так выглядели все, и дети, и старики, и взрослые, голод не щадил никого.
• Лицо. Кожа тех, кто был лишён пищи, выглядела, словно пергамент – сухая, имеющая сероватый или желтоватый оттенок и невероятную бледность. Людоеды же обладали гладкими лоснящимися лицами, нездоровым ярким румянцем, который свидетельствовал не о здоровье, но о помешательстве.
• Глаза. Большинство тех, кто стал на путь каннибализма, был изначально нездоров в плане душевном. Убийства и поедание человеческой плоти в разы усугубили и без того плачевное состояние. Людоеды обладали лихорадочно блестящими глазами, говорящими о помешательстве. Порой они, не имея стеснения, откровенно выискивали очередную жертву, оценивающе разглядывая людей, прячущихся в бомбоубежищах или стоящих в бесконечных очередях за крохотной порцией хлеба, и это было особенно страшно.
• Те, кто употреблял человеческое мясо постоянно, через некоторое время обострялись черты лица. Особенно это было заметно посильно заострённому носу и чуть удлинившимся ушам.

Итак, людоеды и каннибалы – в массе своей лишённые здравого рассудка люди, вознёсшие на вершину алтаря собственную жизнь и бросавшие к его подножью жизни других. Кто из них действовал осознанно, а кто лишь следовал низменным инстинктам, не пытаясь воззвать к собственному разуму – сказать теперь невозможно. Важным и страшным остаётся лишь то, что факт каннибализма сопровождал человечества на различных этапах его истории, и блокадный Ленинград – явное тому подтверждение.

А теперь поговорим о тех, кого мы коснулись в самом начале этой статьи, а именно: о людоедах и каннибалах поневоле. Большинство тех, кого сложно назвать людьми, кто не гнушался продлевать свою жизнь, отбирая ее у других, выбрал этот путь вполне осознанно.

Но были и те, кто стал людоедом поневоле. И сейчас речь идёт о матерях, взрослых уже детях, сёстрах, братьях и жёнах, которые убийством другого даровали жизнь тем близким. Так, истории известны случаи, когда родители, пытаясь продлить жизнь одному ребёнку, отбирали её у другого. Так, стремясь избавить собственных детей от смертельных мук, матери шли на убийства. Вправе ли мы судить эти безрассудные, но в то же время оправданные поступки? Думаю, нет…

«Какой-нибудь город выдерживал такое?»

— Такие события не могли не оставить отпечаток на людях. Как изменились вы, как изменились окружающие?

— Я все-таки был в кругу интеллигенции, которая вела себя, очевидно, немножко иначе, может быть, лучше. Я вам говорил, что соседи у нас были Набоковы. Голод все чувствовали, переживали, но какой-то недоброжелательности друг к другу я в это время никак не видел, и такого характера воспоминаний у меня о Ленинграде не осталось. Я жил в Ленинграде в центре города, в интеллигентском районе, между «Пятью углами» и Фонтанкой. Дурного ничего в отношениях между людьми я не видел.

Блокада — одна из самых больших трагедий не только в истории Отечественной войны, но, думаю, и в мировой истории. Я не знаю, какой-нибудь город выдерживал такое? Тогда Чуковский написал великолепные стихи о том, что, когда война кончится, если увидят люди в других краях Земли блокадника, будут ему очень сочувствовать. Но в стране же была война, и трагедии были не только в Ленинграде, поэтому об этом разговора особенно не было.

Во время войны всячески замалчивали эту блокаду, о ней не писали или писали очень мало, а после войны был открыт Музей обороны Ленинграда. В 1949 году его закрыли, и все его экспонаты — 20 тыс. артефактов — выбросили.

Справка «Известий»

Реорганизовать выставку «Героическая защита Ленинграда», появившуюся еще в 1941 году, Военный совет Ленинградского фронта постановил в декабре 1943-го. Собирать коллекцию помогали сами ленинградцы — они передавали в будущий музей свои личные или найденные при разборе завалов в городе вещи. 30 апреля 1944 года при участии командующего Ленинградским фронтом маршала Леонида Говорова состоялось открытие выставки. В первые полгода ее посетили полмиллиона человек.

Выставка насчитывала около десяти тысяч экспонатов, из них около пяти тысяч были образцами вооружения и военной техники. В коллекцию вошел и знаменитый дневник Тани Савичевой, который стал символом блокады.

5 октября 1945 года выставку решили преобразовать в Музей обороны Ленинграда. Эта работа была закончена к 27 января 1946 года — второй годовщине снятия блокады. В 1949 году музей был закрыт — его восстановили лишь в 1989-м. Сегодня он располагается в Соляном переулке Санкт-Петербурга.

«Машина в любой момент могла уйти под лед»

Сначала предлагали эвакуировать детей отдельно, без родителей. В первой волне эвакуации была и та партия детей, которую отправили в Лычково – их отправили фактически навстречу Гитлеру… Конечно, когда все услышали об этом эшелоне, мама нас с Полинкой не отпустила. А потом уже все было закрыто, закончилась навигация.

Через какое-то время папа очень заболел. Мама его подняла, а потом свалилась сама – полное истощение. У меня такое впечатление было всегда, что она свой паек делила между нами. В общем, мама больше не встала: 5 апреля 1942 года она умерла. Мы ее похоронили, и уже где-то числа 8-9-го папа отправился с нами в эвакуацию.

Эвакуировались мы по «Дороге жизни» через Ладожское озеро. Папа договорился с водителем какой-то военной машины, мы погрузили вещи и поехали. Дверцы со всех сторон были открыты, чтобы можно было выскочить. Машина в любой момент могла уйти под лед – на Ладоге были сплошные полыньи.

Полинке тогда было четыре годика. После смерти мамы она папу не отпускала ни на шаг, с рук не слезала. Сестренка, очевидно, была истощена больше, чем я, и у нее была меньше сопротивляемость. В дороге у нее началась сильная дистрофия и понос. Мы старались не давать ей ничего лишнего, давали побольше воды, и кое-как она держалась. 

Когда мы очутились на твердой земле, нас тут же встретили работники эвакопунктов, напоили горячим чаем, дали поесть. Но мы помнили, что нельзя в пустой, изголодавшийся желудок класть лишнее – это было смерти подобно.

Нас встречали на каждой станции: кормили обедом, водили в баню, давали сухой паек в дорогу. В эвакопунктах нужно было оформлять документы, и однажды папа как обычно отправился в билетную кассу, а меня оставил с сестрой и строго сказал: «Смотри, чтобы она ничего в рот не взяла!». И вот она бегает по лавке, а с другой стороны сидит другая семья. Увидели ее: «Ой, какая красивенькая, на бубличек!». Я кричу: «Поленька, не бери!», но она вырвала у меня баранку. Начался кровавый понос, и через несколько дней она умерла.

Очень красивая девочка была, кудрявая – люди с трудом глаза отводили…

Так мы с папой остались вдвоем. Он умер в 1954 году.

Вот так сложилась жизнь.

Екатерина Соловьева

«Сил нагибаться не было»

— Что помимо голода оказалось самым страшным в дни блокады?

— Обстрелы, бомбежки. Мы жили на Васильевском острове, и чуть ли не 8 сентября была бомбежка напротив кинотеатра, она мне очень запомнилась. Я тогда сидел в квартире и читал книгу, в убежище не пошел. Окно было закрыто одеялом, и оно упало на меня. Стекло разбилось, но одеяло меня спасло. Это была самая первая бомбежка. Затем 6–7 ноября у нас вылетели стекла, и вся коммунальная квартира переселилась на кухню. Это было не только у нас — у очень многих, поскольку это была обстреливаемая сторона, все старались как-то уйти вглубь квартиры.

Когда начались обстрелы, народ побаивался, нагибался, а потом перестали даже нагибаться. Не потому, что осмелели, а потому что сил нагибаться не было.

— Жить в квартире с разбитыми окнами зимой…

— Мы всячески затыкали окна, но это не особенно помогало. На мне была вся одежда, которая оказалась в доме, кончая тулупом: и спал в этом, и жил в этом, потому что очень холодно было. Я думаю, так было у очень многих.

— Помогало ли что-то держаться во время блокады?

— Помогала вера в то, что это кончится. Время от времени проходили слухи, что армия генерала Федюнинского недалеко от города, армия генерала Кулика. И про победы близ Ленинграда, что берут город Мга, например. Это немножко поддерживало, хотя на самом-то деле этого, к сожалению, ничего не было. В целом все-таки ленинградцы были уверены в том, что мы победим Гитлера, и такой уж паники я не видел. Люди молча умирали.

«После вражеского обстрела только детские панамочки плавали по воде»

Только за первую и самую страшную зиму блокады Ленинграда по Дороге жизни эвакуировали 550 тысяч человек, переправили в Ленинград 361 тысячу тонн продуктов и медикаментов. Последний груз доставили 24 апреля 1942 года – 60 тонн репчатого лука.

Последних эвакуировали ремесленников. «Ремесленники (учащиеся ремесленных училищ Ленинграда) были в черной форме, они почти все не доезжали до нашей станции, и была просто гора мальчиков в черных шинелях. Моя бабушка жила чуть-чуть в лесочек, в стороне, то есть дом ее был за сараями жилых домов. И за этими сараями также лежали покойники. У бабушки жили моряки с Ладожского озера. И надо сказать, все нами воспринималось, как должное, они даже шутили между собой: «Смотри, смотри, вон там покойники, тебе одна машет». Когда я ходила к бабушке по железной дороге, то там долго лежала женщина с младенцем на руках в розовой пеленочке. Увозили покойников на поле, туда, где три кучи, а одиночки лежали и никто их не увозил», – вспоминает блокадница Галина Леопольдовна.

«Смертное время» – так, по свидетельству писателя Виталия Бианки, называли ленинградцы зиму 1941-1942 годов. Голод, морозы до -35, болезни. Застывшие на рельсах трамваи, которые были единственным видом городского транспорта в блокадном Ленинграде, стали символом того, что жизнь будто остановилась. За все время блокады города ленинградские трамваи останавливались лишь однажды – с 8 декабря 1941 года до 15 апреля 1942 года. Но на самом деле, город жил.

Фото из личного архива