Геополитика

Предметы изучения «политики» и «геополитики» разнородны

Политика изучает механизмы функционирования политической сферы и ее структурных компонентов, вопросы и события общественной и государственной жизни в пределах одного государства.

Геополитика исследует территориальный порядок и связи политических группировок как внутри территорий с собственным государственным управлением, так и между отдельно взятыми территориями с собственным государственным управлением и группами территорий с собственным государственным управлением в связи с их социально-экономическим устройством, вопросы территориального образования территорий с собственным государственным управлением и основной политической организацией общества, их государственных рубежей, исторических областей, административного строя.

Представители геополитических наук анализируют географические, исторические и социологические аспекты, связанные с политикой и территориальными структурами на государственном и международном уровне. Основополагающие понятия в политике – это география и территория.

Закон геополитической субъектности

Внимательное рассмотрение карты Х. Макиндера, к которой следует постоянно обращаться при геополитическом анализе как общетеоретических, так и самых конкретных и локальных вопросов, позволяет осознать огромное значение  фигуры «наблюдателя» или «интерпретатора» в геополитике.

В теории относительности, квантовой механике, структурной лингвистике и современной логике значение расположения субъекта относительно рассматриваемых процессов является решающим: в зависимости от того, где и как расположен «наблюдатель» («интерпретатор»), меняется качество, суть и содержание рассматриваемых процессов. Прямая зависимость результата от позиции субъекта в современных науках – естественных и гуманитарных – осмысляется как все более и более значимая величина. В геополитике же местоположение субъекта является вообще главным критерием – вплоть до того, что сами геополитические методологии, принципы и закономерности меняются при перемещениях субъекта из одного в другой сегмент геополитической карты мира. При этом сама карта остается общей для всех геополитиков, но место «наблюдателя» определяет, с какой именно геополитикой мы имеем дело. Иногда, чтобы подчеркнуть это различие, говорят о геополитических школах. Но в отличие от других научных школ, здесь различие проходит гораздо глубже.

Каждый «наблюдатель» (то есть «школа») в геополитике видит общую геополитическую карту с позиций той цивилизации, в пределах которой он размещается. Поэтому он отражает в своем анализе не просто то или иное направление в геополитической науке, но основные свойства своей цивилизации, ее ценности, ее стратегические предпочтения и интересы в значительной степени не зависящие от индивидуальной позиции ученого. В такой ситуации следует разграничить индивидуальность геополитика и его субъектность. Для удобства можно назвать эту субъектность – геополитической субъектностью.

Геополитическая субъектность есть фактор обязательной принадлежности геополитика (как личной, так и с точки зрения его школы) к тому сегменту на геополитической карте, к которому он по естественным обстоятельствам рождения и воспитания или вследствие сознательного волевого выбора относится. Эта принадлежность затрагивает всю структуру геополитического знания, с которой он будет иметь дело. Геополитическая субъектность формирует цивилизационную идентичность самого ученого, без которой геополитический анализ будет стерильным, лишенным системы координат.

Геополитическая субъектность коллективна и внеиндивидуальна. Ученый геополитик выражает свою индивидуальность, по-своему интерпретируя те или иные стороны научной методологии, осуществляя анализ, расставляя акценты, выделяя приоритеты или осуществляя прогнозы. Но зона индивидуальной свободы научного творчества жестко вписана в рамки геополитической субъектности, пересекать которые геополитик не может, так как за пределами начинается совершенно иная конфигурация концептуального пространства. Конечно, в качестве исключения геополитик как индивидуум может поменять идентичность и перейти к другой геополитической субъектности, но эта операция является столь же исключительным случаем радикальной социальной трансгрессии, как смена пола, родного языка или религиозной принадлежности. Но даже если подобная трансгрессия происходит, геополитик попадает не в индивидуальное пространство свободы, но в новые рамки, определенные той геополитической субъектностью, в которую он вступил.

Геополитика-2

Было бы логичным, если бы «геополитикой-2» мы назвали  геополитику Суши, интеллектуальные труды мыслителей «сердечной земли» и планетарных стратегов строительства русской сухопутной империи. Именно к этому клонил и сам Х. Макиндер, убежденный, что англосаксы бьются за мировое господство именно с русскими, занимающими земли «географической оси истории». «Географическая ось истории» у Х. Макиндера – это Россия, территория северо-восточной Евразии, политически объединенная в последние века под властью русских царей. Мы увидим, что смутные намеки на геополитику-2 мы встречаем у отдельных русских авторов и в движении евразийцев, но создание полноценной школы русской континентальной геополитики опоздало почти на столетие. Первые концептуально законченные работы появились лишь в начале 1990-х годов, после краха СССР. В советское время геополитика была отнесена к разряду «буржуазных наук», занятие которой рассматривалось как преступление. Даже слабые попытки учесть влияние географического фактора на особенности экономического развития рассматривались как «идеологическая диверсия против марксизма», что каралось незамедлительными репрессиями, как в случае печально известного «дела геополитиков», связанного с именем выдающегося русского географа и экономиста В.Э.Дэна (1867-1933).

Значительно более развернутое теоретическое направление, построенное на принципе «Суши», сложилось в Европе, в Германии 1920-х— 40-х годов. Здесь мы видим появление таких фигур, как Карл Хаусхофер (1869-1946) и Карл Шмитт (1888-1985), в окружении широкой группы единомышленников и последователей. Отталкиваясь от идей Х. Макиндера и опираясь на разработки Р. Челлена и Ф. Ратцеля, Карл Хаусхофер (а также его сотрудники — Обст, Маулль и т.д.) институционализировал геополитику Суши или континентальную геополитику в Германии как самостоятельную дисциплину. Он начал издавать регулярный журнал, вести на национальном радио геополитические передачи и постарался повлиять на внутри- и внешнеполитические процессы в Германии в «сухопутном» ключе.

Карл Шмитт, крупнейший политолог, социолог и правовед, предложил осмысление геополитики как фундаментальной философской, социологической и правовой программы.

Таким образом, геополитика-2 как реакция на Х.Макиндера со стороны цивилизации Суши сложилась не столько в России, где, казалось бы, ей было самое место, но в Германии, которая осмысляла себя как «сухопутное могущество» перед лицом талассократической Англии. Политически германская геополитика была существенно дискредитирована тем контекстом, в котором она развивалась в годы Третьего Рейха, а определенное, хотя и сильно преувеличенное критиками в дальнейшем, сотрудничество  К. Хаусхофера и К. Шмитта с Гитлером никак не способствовали ее популярности.

Все это повлияло на то, что в сфере геополитических исследований сложилась ассиметричная ситуация: при развитой полноценной геополике-1» (геополитике с позиции Моря, морского субъекта) на одном полюсе, на противоположном конце теплилась зачаточная и поставленная в СССР вне закона, а в Германии дискредитированная близостью к нацизму «геополитика-2» (геополитика с позиции Суши, сухопутного субъекта).  Дело усугубляется также тем, что Германия – часть Европы, а антисоветские настроения нацизма и вторжение в СССР создавали тот антирусский контекст, который не позволял Германии солидаризоваться с полноценной сухопутной ориентацией, с геополитическим «евразийством», которое, как будет показано далее, только и может выступать в качестве полноценной основы «геополитики-2». Поэтому появление первых решительных шагов по конституированию евразийской геополитической школы пришлось ждать почти 100 лет после выхода в свет первых работ по геополитике.

Каким трактуют понятие «геополитика»?

«Геополитика» – система государственно-правовых взглядов, мыслей, концепций о постоянном надзоре за государственным ограниченным земельным пространством, о совокупности законов по разделению и распределению сред влияния и власти различных стран и союзов суверенных основных политических организаций общества.

Проследить отличительные особенности научных понятий «политика» и «геополитика» возможно с учетом определенных характеристик. «Политика» и «геополитика» различаются временем введения в сферу общественных наук.

Термин «политика» был введен в научный оборот в четвертом веке до нашей эры. Автором термина явился известный древнегреческий философ Аристотель.

Теория геополитики появилась на исходе девятнадцатого столетия. Первоначально этот термин звучал как «политическая география». Термин «геополитика» впервые сформулировал и ввел в научный оборот еще в 1899 году шведский специалист в области политических системы знаний и государствоведения Рудольф Челлен.

У «политологии» и «геополитики» занимают неравное положение в общественной науке. Политику как социальное явление научно исследуют в рамках политологии. Геополитика — самостоятельная наука.

«Политика» и «геополитика» различаются задачами

Задачи политики:

1. Действует в интересах групп обществ, в которых заинтересованы органы государственной власти.
2. Налаживает и приводит в порядок процессы и взаимные связи, происходящие в обществе.
3. Определяет и контролирует условия труда граждан одного государства.
4. Содействуют возникновению благоприятных обстоятельств для последовательного развития общества.
5. Принимает и развивает инновационные идеи, возникающие на различных ступенях развития общества.
6. Совершенствует связи между людьми.
7. Оперативно разрешает спор и конфликты между гражданами.
8. Осуществляет поиск разумных решений возникающих вопросов.

Задачи геополитики:

1. Изучает особенности геополитического качественного преобразования стран и народов, причины появления разных явлений, процессов, событий.
2. Прогнозирует развитие геополитических сил, полей.
3. Обозначает возможность взаимных контактов стран или союзов, их влияние на развитие интернациональных, национальных и культурных взаимодействий.
4. Находит способы урегулирования местных серьезных разногласий и вырабатывает рекомендации для их предотвращения или погашения.
5. Собирает и анализирует информацию, полученную в результате наблюдений.
6. Вырабатывает конкретные решения и рекомендации по управлению.
7. Придерживается собственной противоречивой системы взглядов.

Структуры геополитики и политики наполнены разнородными составляющими

Структуру политики наполняют следующие компоненты:

1. Субъекты – самостоятельные и независимые участники политического процесса (сообщества людей, организации, представители органов власти).
2. Объекты – события в политической жизни одной страны, в которых непосредственно участвуют субъекты политики.

В результате сложной связи субъектов и объектов возникают политические отношения.

Структуру геополитики как самостоятельной научной дисциплины составляют:

1. Физическая, политическая, экономическая география.
2. Этнография.
3. Демография.
4. Мировая экономика.
5. Экономическая стратегия.
6. Маркетинг.
7. Теория коммуникации.
8. Военная экономика.
9. Военная стратегия.
10. Военно-морская стратегия.
11. Стратегия воздушной войны.
12. История военного искусства.
13. История военно-морского искусства.

Сравнительный анализ понятий «политика» и «геополитика» позволяет доказать их различие по многим характеристикам: по времени введения в научный оборот, по структуре, функциям, статусу в общественно-политической науке.

New content

Society

O koronawirusie

Gdy dyskutowano o tym czy koronawirus istnieje, czy nie; o tym czy jest niebezpieczny, a nawet śmiertelnie niebezpieczny, czy nie, stałem (i nadal stoję) na następującym stanowisku: COVID jest śmiertelnie niebezpieczny, to nie zwykły wirus, lecz coś w rodzaju dżumy nowego pokolenia. Dlatego popierałem: a) lockdown; b) noszenie masek; с) izolację; d) opuszczanie miast; e) rezygnację ze spotkań i kontaktów; f) zamknięcie wszystkiego, co może (i powinno) być zamknięte; g) zakaz przemieszczania się; h) rezygnację z podróży i wielu innych rzeczy. Wszystko to decyzje niewygodne, nieprzyjemne i trudne, lecz w obliczu dżumy uzasadnione.

Political philosophy

Dyktatura liberalizmu 2.0. – rozmowa z prof. Aleksandrem…

Jak już powiedziałem, ideologia polityczna nie może istnieć bez dystynkcji przyjaciel – wróg. Traci ona wówczas swoją tożsamość. Pozbawienie się wroga równoznaczne jest z ideologicznym samobójstwem. Ukryty i niezdefiniowany wróg nie wystarczał do legitymizacji liberalizmu. Liberałowie nie mieli wystarczającej siły przekonywania jedynie w oparciu o demonizowanie Rosji Putina i Chin Xi Jinpinga. Co więcej, uznanie, że formalny, ustrukturyzowany ideologicznie wróg istnieje wyłącznie poza liberalną strefą wpływów (demokracją, gospodarką rynkową, prawami człowieka, globalną technologią, totalnym usieciowieniem etc.) po stwierdzeniu momentu jednobiegunowego na początku lat 1990., byłoby równoznaczne z przyznaniem się do błędu. A zatem ten wewnętrzny wróg pojawił się w samą porę, dokładnie wtedy, gdy był najbardziej potrzebny. Był nim Donald Trump. Uosabiał on różnicę pomiędzy liberalizmem 1.0 a liberalizmem 2.0. Początkowo podejmowano próby wykazania związków pomiędzy Trumpem a „czerwono-brunatnym” Putinem. Poważnie zaszkodziło to jego prezydenturze, lecz było ideologicznie niespójne. Było tak nie tylko z uwagi na brak rzeczywistych jego relacji z Putinem i ideologiczny oportunizm Trumpa, ale również ze względu na to, że sam Putin jest w rzeczywistości bardzo pragmatycznym realistą. Podobnie, jak Trump, jest on populistą wyborczym; jest też raczej oportunistą, tak naprawdę niezainteresowanym kwestiami światopoglądowymi. Retoryka przedstawiania Trumpa jako „faszysty” była równie absurdalna. Przez to, że jego rywale polityczni używali jej zdecydowanie zbyt często, stworzyła ona wprawdzie pewne kłopoty dla niego, ale również okazała się niespójna. Ani sam Trump, ani jego ekipa nie składała się z „faszystów” czy przedstawicieli jakichkolwiek tendencji skrajnie prawicowych, które w społeczeństwie amerykańskim były od wielu lat marginalizowane i przetrwały wyłącznie jako rodzaj libertariańskiego rezerwatu czy kiczowatej kultury.

Geopolitics

Ameryka, Rosja, Niemcy a sprawa polska

Stwierdzenie, że PiS z powodzeniem skłóca nas ze wszystkimi sąsiadami, Bałtyku nie wyłączając – jest oczywiście prawdziwe.

Show More

Геополитические субъекты и школы. Геополитика-1

Геополитическая субъектность представлена в реальности, в практической жизни неравномерно. Яснее всего обстоит дело с цивилизацией Моря. Здесь, начиная с А. Мэхэна и Х. Макиндера, мы видим последовательное развитие основательной геополитической школы, представленной многими выдающимися авторами, публицистами, учеными, политическими и общественными деятелями, научными центрами и школами и т.д.

Эта школа талассократической геополитики может быть названа «англосаксонской», так как перипетии истории ХХ века привели к тому, что роль авангарда цивилизации Моря в течение этого столетия плавно переместилась от Великобритании к США. Несмотря на серьезные различия в социально-политической и исторической структуре американского и английского обществ, их цивилизационное и геополитическое единство, общность «морской судьбы» отразились в преемственности геополитического мышления, самосознания, структуры анализа. Англия сошла на обочину мировой истории, но эстафету своей исторической миссии, своего цивилизационного вектора передала США. Геополитика была той средой и той дисциплиной, где передача эстафеты выразилась наиболее полно. И снова ключевой фигурой здесь стал Хэлфорд Макиндер, сформулировавший «морской Завет» новому американскому изданию «морского могущества», в котором сам он на первых порах сомневался. Если несколько огрубить проблематику, произошла передача функций от английского к американскому империализму, и если в политических, экономических и идеологических вопросах этот процесс проходил неявно и неоднозначно, то на уровне геополитики он был прозрачен и очевиден. Так сложилась общая англо-американская англосаксонская геополитическая традиция, получившая позже название «атлантистской» — по имени Атлантического океана, на обеих сторонах которого располагались основные центры «морского могущества», воплощенные в США и островной Англии. Но если в начале века превосходство было у Британии, то в ходе ХХ века оно смещалось все дальше на Запад, пока, наконец, после Второй мировой войны всем не стало очевидно, что морским могуществом в мировом масштабе и абсолютным лидером мирового Карфагена являются именно США.

Англо-американская, или англосаксонская, или атлантистская, геополитика – это одно из трех цивилизационных направлений в геополитике, которое можно условно назвать «геополитикой-1». Ей можно обоснованно отдать пальму первенства, учитывая тот вклад в геополитическую науку, который внес Хэлфорд Макиндер и в большой степени Альфред Мэхэн. Трудно сказать, смогли бы самостоятельно дойти до аналогичных по размаху обобщений последователи Ф. Ратцеля и Р.Челлена, мыслившие в германском геополитическом контексте, предопределенном условиями «Средней Европы». В любом случае, с учетом теоретических и практических успехов в сфере научной и прикладной геополитики, следует признать, что эта дисциплина утвердилась и расцвела именно в англосаксонской среде, и особенно в США. «Геополитика-1» наиболее развита, изучена и известна среди всех других версий геополитики. Поэтому знакомство с геополитикой как таковой следует начинать именно с нее.

Те, кто отказываются от дуализма Суши и Моря, не могут считаться геополитиками

Четвертый из разобранных выше вариантов береговой геополитики представляет собой менее корректный случай, так как основан на имплицитном отрицании топики Х.Макиндера, из которой проистекают все остальные геополитические построения. Это направление встречается, в частности, у некоторых современных французских ученых (школа Ива Лакоста) и еще более запутывает понимание геополитики, так как, исходя из геополитических особенностей амбивалентной береговой цивилизационной зоны (не имеющей столь ясной определенности, как англосаксонская или континентальная и, прежде всего, русская геополитика), они пытаются уйти от однозначного ответа на вопрос о геополитическом выборе, затемнив или обессмыслив его.

В сходном направлении развивается мысль представителей «критической геополитики» (в частности, Г. О’Туатайла), которые, базируясь в США, тем не менее стараются релятивизировать методологию классической геополитики и уйти от наиболее острых ее сторон. Случай Героаида О’Туатайла показателен: этот молодой ученый, работающий в США и пытающийся раскритиковать «классическую геополитику», которую он обвиняет в «империализме», настолько гордится своими ирландскими корнями (Ирландия, как известно, относится к береговой зоне, к Rimland, и, более того, отчаянно сопротивляется английскому талассократическому национализму), что даже в США сохранил свое ирландское имя в неприкосновенности, хотя для американца произнести его не представляется никакой возможности. К этой категории следует отнести также исследователей, которые не разобрались в принципах и методах этой науки и наполнили термин «геополитика» произвольным содержанием. Такое, увы, можно встретить в современной России.

Для того чтобы сохранять ясность в непростой проблеме геополитической субъектности, следует вынести  подобную модель интерпретации геополитики — с размазанной и неопределенной геополитической субъектностью – за скобки этой науки. Желательно также, чтобы для своих исследований подобные авторы выбрали иное название – например, школа «пространственно-политического» анализа или «территориально-политический» подход, что означало бы, что собственно геополитическая топика ими не признается, отвергается или остается им не известной. В этом случае все бы встало на свои места.

Те направления исследований, в которых отвергается дуализм Суши и Моря, основные законы геополитики Х. Макиндера и его топика, невозможно признать геополитикой: они к ней не относятся, хотя, естественно, имеют право на существование в качестве какой-то другой политологической, социологической, географической или исторической дисциплины.